Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Через эйдосы к энтелехии 04
И далее, если исследователи, привлеченные фантиком наглядности частей, пытаются слепить из них наглядную очевидность целого, то перед ними как раз и вырастает вот этот драматический конфликт финальных свойств целого и его исходных частей, когда, вдруг, целое обладает свойствами, которых нет ни в одном из его частей, а каждая часть в этом целом, вдруг, приобретает свойства, которых на свободе не имела.
Идти этим путем – это заранее попасть в тупик выше описанных парадоксов.
Но мы данным путем не пойдем даже не из-за этого, а из-за того, что сам этот конфликт выстраивается на пустом месте. Он методологически ущербен и пуст. Этого конфликта, на самом деле не существует, потому что вся дискуссия по поводу «части и целого» – это спор о словах, а не о смыслах.
Вся эта проблема – не более, чем любопытная чепуха, потому что «часть» нельзя рассматривать равноправно к «целому» и выстраивать на этом сопоставительный конфликт между ними. Ведь даже, когда мы употребляем термин «часть», то он возможен только в круге понятий какого-либо «целого». Ибо, не будь вот этого «целого» – с какой бы стати мы называли бы что-то «частью»? Без целого мы бы назвали это так, как оно есть само по себе, когда оно – не часть ничему.
Но истинный парадокс этого дела состоит в том, что, когда это «что-то», которое не часть ничему, попадает в целое, оно в своих собственных свойствах всё равно – не часть ничему, потому что у него эти собственные свойства сразу же пропадают, вживаясь в качества целого. Любая часть всегда действует на манер своего целого и поэтому является просто тем или иным свойством данного целого, переставая быть носителем своих собственных характеристик.
Когда некое, самостоятельное «что-то» становится необходимой частью большого механизма, то оно живет сразу как необходимый участник правильного движения всего целого. И вот эта, главная правильность всего целого, порождает для части строго определенную необходимость быть строго тем или строго этим в качестве одного из свойств самого целого.
Один и тот же атом, отдельно сам по себе, обладает одними и теми же собственными свойствами, но в дереве он по свойствам –дерево, в камне – камень, в металле – металл, в воде – вода, а в человеке этот атом – вообще живой. Один и тот же атом! В каждом отдельном случае этот атом демонстрирует не свои исходные свойства, а свойства того целого, куда он попал. По своему собственному, изначальному смыслу, если говорить о его роли в составе целого, он – ничто. Он не часть ничему, он – само целое, его органичный участок.
Химический состав таких разных целых, как, например, земля и человеческое тело – одинаковы. Полностью. Это одни и те же элементы, и одни и те же части. Но целые из этих, одинаковых элементов, формируются разные – одна и та же часть материи в одном целом может ощущать, а в другом не может. Одна и та же часть!
И понятно, что причина здесь не в свойствах частей, иначе всё в мире тоже было бы одним и тем же. Причина в том, что существует некое, безусловно приказное свойство целого, которое вообще не принимает в расчет, что из себя представляли его части в том образе, в котором жили отдельными портретами.
Например, ядро имеет вполне определенную собственную массу, но масса целого ядра не равна простой сумме масс своих частей – протонов и нейтронов. Физики называют этот эффект «дефектом массы». То есть – даже простейшая база физических характеристик у частей в составе целого при простейших количественных измерениях не может собой определять простейшие физические свойства этого целого. Даже неотделимые физические свойства частей, попав в какое-то целое, обнуляются и выравниваются под главную необходимость самым таинственным образом.
Поэтому, говоря о «целом», мы всегда говорим только о «целом», а не о совокупности его самостоятельных «частей», какие бы из них мы в этом «целом» не нарыли. Обо всём, что существует в целом, мы не можем (не должны) говорить, как о чем-то, что не есть само целое.
И получается, что, когда мы говорим о взаимоотношениях «части» и «целого», то мы лишь спекулируем словами и создаем надуманные проблемы, поскольку любое целое имеет только собственное существование, и в нём нет ничего, кроме него самого.
Любое целое – самореферентно, то есть внутри него всё, что есть, представляет из себя только то, что оно само.
И поэтому всё, что мы назовем внутри этого существования «частью» – будет лишь условным моментом самого целого. А само целое существует безусловно.
Отсюда части целого не могут сложить из себя принципа равной суверенности со своим целым, ибо внутри этого целого они ничто в своем собственном смысле.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
