Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Бойтесь нанайцев, борьбу приносящих 02
Ибо тело без разума – это просто безличностная туша, внутри которой отсутствует то самое «Я», которое делает человека человеком.
Без разума человек не будет человеком, сколько бы тела при нём не оказалось.
Зато без тела человек остается тем же самым человеком, поскольку определяющие черты его личности сохраняются. Марк Твен, например, давно утерял своё физическое тело, но сохранил живое присутствие среди нас в качестве того же самого человека, который в этом теле обитал.
Таким образом, распознавательный признак человека – это его личностный разум, а не его тело. И без этого, основного признака, человек – не человек, даже если у него будет какое-то хорошее, пусть даже вечное, тело.
«Гомо сапиенс» – «человек мыслящий» – так определяет сам себя человек в своей научной классификации и даже бросает такие слова, как: «Я мыслю, а, следовательно, существую», манифестируя, тем самым, свою идентичность собственному сознанию.
И в контексте нашего будущего разговора нам важно сейчас понять, что это совсем не проделки неощутимых духов заставляют человека понимать собственное «Я» в качестве объекта, неразделимого со своим сознанием, а это его собственный Разум явственно и отчетливо открывает ему, что он (разум) и человек – это одно и то же. Именно разум эксклюзивно формирует и предъявляет человеку их общую идентичность.
Мой разум, когда проявляет своё бытие внутри меня, он, тем самым, одновременно показывает мне сразу и бытие меня самого.
И это не дано больше никому и ничему. Только ему. Только моему личному разуму.
Хорошо идем. Гладко.
Ну и пойдем дальше.
Итак, мой разум говорит мне, что я существую не где-нибудь, а прямо в границах его проявленной сущности. Там, где он – там и я, потому что границы бытия, внутри которых я наблюдаю свой собственный разум, совпадают с границами моей собственной бытийной осуществленности в качестве личности.
То есть – моё «Я» создается моим же разумом. Не чужим. Только моим собственным. Только мой собственный разум говорит мне – «ты – это ты», и я соглашаюсь – «да, я – это я».
А это уже немало – дать мне моё «Я». Это хорошее дело.
Но и это еще не всё. Потому что, помимо этого, разум дает мне то, что существует выше его границ, он дает мне всё, что не он, а именно: зону окружающего меня мира. Он говорит – «теперь, когда ты знаешь, что такое «Ты», ты легко поймешь, что такое «не-Ты», потому что «не-Ты» – это всё, что не есть твой личный разум».
И я соглашаюсь и понимаю – «да, разум показал мне через себя моё «Я», а теперь всё, что он показывает мне сверх себя – это пространство «окружающего меня» мира.
Только разум способен разделить это навсегда и напрочь. Если у человека отрезать руку и положить рядом, на лавку, то он увидит эту руку как некую часть чужого себе, внешнего мира. А из разума невозможно вырвать или отрезать что-либо, что могло бы восприниматься человеком в качестве чужого. Потому что именно разум и только разум разрезает мир на своё и на чужое, и разрезает он это простым личным контуром своего бытия, образуя моё сознания.
Таким образом, всё, что у меня есть в качестве любого из существующих миров – хоть моего внутреннего («Я»), хоть всего внешнего мне («не-Я») – всё это сообщено мне моим разумом.
Он молодец.
Наше повествование прямо-таки льется само-собой.
А, где же ворчание?
Считайте, что началось, потому что, давайте артикулировано вдумаемся в то, что мы сейчас наговорили: «сообщено мне моим разумом; продемонстрировано мне моим разумом; мой разум мне дал; мой разум мне показал; мой разум проявляет своё (!) бытие внутри меня (!); мой разум – он молодец» и т.д.
И, как же это всё мой разум дал мне, показал мне, продемонстрировал мне и сообщил мне, если мой разум – это я сам? Как он демонстрирует мне контур своего бытия, если его бытие — это бытие меня самого, и я сам этот контур?
Как я сам себя демонстрирую самому себе?
Как я наблюдаю самого себя?
Интересно, не так ли?
Причем, это ведь не грамматическое выражение, это реально происходящее внутри меня событие – обнаружение и наблюдение мною внутри себя собственного разума.
Я вижу свой разум, вижу его деятельность и вижу это совсем не сквозь туман, а вполне отчетливо.
И, в чем проблема?
Проблема в том, что, если есть процесс наблюдения, то любая арифметизация этого процесса должна неумолимо предъявлять в его составе две сущности: первая сущность наблюдает, а вторая сущность наблюдается.
Потому что, если происходит реальное наблюдение (в чем нет никакого сомнения), то одного субъекта действия для описания этого дела всегда будет недостаточно – будет остро не хватать второго участника: либо того, кто наблюдает, либо того, за кем наблюдают.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
