Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Когда едешь на Кавказ, солнце светит прямо в глаз. Когда едешь на Европу, солнце светит – тоже в глаз. 05
В итоге, как провальна была сама «диалектика» с выдуманным единством и борьбой противоположностей, так провальной оказалась и практическая система, которая на ней основывалась – марксизм.
Почему произошло это самоубийство мысли, перешедшее затем в самоубийство целых народов?
Потому что такая чепуха получается, когда целое убивается и изучается через мертвые части. Мертвое породило мертвое и вовлекающее в смерть всё, что к нему потянется.
Вот такая проблема познания части из состава какого-либо целого, которая создает непроходимые тупики, если мы изолируем что-то в самом себе для его исследования.
Поэтому и наше переживание нельзя исследовать отдельно от того, чтобы оно не испытывало на себе воздействия природы Настоящего (ночью), или природы ненастоящего (днем). Оно всегда или там, или там. Никогда само по себе.
Любое переживание внутри нас можно видеть и понимать только лишь как часть какого-то целого, в составе которого оно ведет себя противоположно по результату.
Потому что сама по себе одна и та же вещь не может быть причиной двум разным следствиям.
Это какая-то бессмыслица, если замыкаться только внутри этой вещи. Один и тот же элемент внутри меня не должен вести себя в одном моменте как существо, сродственное Настоящему (ночью), а в другое время – как существо, сродственное ненастоящему (днем)!
По логике вещей это немыслимо.
Но по логике вещей именно это с ним и происходит, потому что моё переживание замкнуто именно внутри меня и не оказывает никакого воздействия ни на что, кроме меня самого. Ни на звезды над моей головой, ни на моральный закон, который заходит внутрь меня оттуда же. Моё переживание нигде ничего не меняет – днем оно ничего не высасывает из энергетического уровня мира, а ночью – является пассивным приемником жизненной энергии, не оказывая никакого встречного действия.
Моё переживание нигде ничего не меняет, кроме чего-то внутри меня самого. Оно замкнуто только циклами своего собственного бытия. Эти циклы идут поочередно – то оживление меня, то умерщвление меня.
И тяжелый парадокс этих множественных циклов состоит в том, что они поочередно приобретают состояния, которые не могут быть обратимыми и должны закончиться одним единственным циклом перехода живого в мертвое и на этом остановиться, потому что ничто мертвое уже не может снова переходить в живое.
Абсурд этого, двойственного поведения, не бросается в глаза только лишь потому, что мы играемся словами, применяя нейтральную формулировку «одно и то же существо внутри нас поочередно имеет то природу настоящего, то природу ненастоящего», пристойную для философии. Я думаю, здесь приличествует применить более правильные слова, способные предельно обнажить несовместимость того и этого. А правильные слова выглядели бы так: Настоящее – это жизнь, а ненастоящее – это смерть. Мы именно об этом говорим по главной сути дела, когда сравниваем природу Настоящего и природу ненастоящего внутри себя.
Именно поэтому предельно абсурдно было бы остановиться на том, что один и тот же элемент поочередно внутри нас имел бы то природу жизни, то природу смерти без какой-то иной причины этому, состоящей выше того, что этот элемент представляет из себя сам по себе.
Вы можете себе представить что-либо из реальности, что носило бы в себе природу жизни и природу смерти – поочередно? Этот ужас даже близко нельзя подпускать к своему воображению.
А ведь именно таково наше субстанциональное тело по первому взгляду. И это невозможно принять для условий никакой нормальной реальности. Оно даже для понимания невозможно. Это невозможно утверждать.
Подобное можно было бы утверждать только при удалении лобных долей, но потенциал этой идеи невелик, и мы не будем к ней прибегать.
Поэтому нам придется каким-то другим, менее надежным способом, разобраться с тем, как это вообще возможно, что один и тот же страх ночью заряжает жизнью, а днём изнуряет до обморочного бессилия. Как и любое другое переживание.
А это можно решить только лишь через глобальную философскую проблему «части и целого», которая как раз и содержит в себе этот непонятный эффект, когда один и тот же элемент мира со своей собственной сущностью становится частью какого-то целого и поступает после этого вопреки своей сущности столько раз, сколько раз попадет в состав нового целого.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
