Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Не все дома, или один дома? 08
Точно также чисты и обнажены в своём естестве эмоции ночного человека – они таковы, как если бы кто-то сбросил с них покрова установок, ограничений и ложного стыда. Эти эмоции по-детски освобождены от регулировок дневного мира. Ночью сила и право дневного человека отменяются и восстанавливаются сила и право детского подхода к вещам, присущая психотипу дотелесного разума. Во сне человек в своих эмоциях – более настоящий, чем днем. И это не удивительно, потому что дети ведут себя поначалу полностью без фальши.
Платон как-то сказал – «Внутри каждого, даже самого лучшего из нас, дремлет неуправляемый дикий зверь, который просыпается, когда мы спим». Но, на самом деле, это не зверь просыпается ночью, а возвращается детская жестокость, которая не знает границ морали и не набрала еще опыта недопустимости. Она живет лишь одним прямым стимулом – любопытством или гневом, и не ограничивается никаким самосудным осуждением.
Ребенку это вообще неведомо – осуждение собственной жестокости. Ведь он в ней не делает выбора между светом и тьмой, он просто удовлетворяет своё любопытство или возмущение, находясь, пока что, ниже этих понятий.
Эта невиданная детская жестокость стала героем романа Дина Кунца «Единственный выживший», где ребенок, обладающий даром проникать в чужое сознание и повелевать там полновластно, занимается изуверствами и даже заставляет людей требушить самих себя просто из детского интереса – а, что из этого будет?
А, поскольку сознание во сне детское, то по статистике число убийств во сне, которые совершены в сознательных намерениях, превышает собою то, что человек сотворил бы наяву. Это именно детская жестокость – простые решения, привлекающие крайние меры для рассечения даже тех узлов, которые можно было бы и развязать.
Ребенок не видит простоты проблем. Все проблемы для ребенка – вселенские. И поэтому спящий человек (ребенок) решает свои проблемы тоже вселенски – убийством, как это вообще свойственно детям до осознания ими настоящего смысла жизни и смерти («дедушка не дает мне спичками зажигать, я вырасту и убью его»).
И поэтому переживания взрослого человека во сне так же вселенски огромны, как любое переживание ребенка.
Взрослый человек, потеряв ключи, чертыхается и костит за это всех подряд, кроме самого себя, а ребенок, потеряв ключи – идет на крышу и хочет броситься вниз, потому что впереди его ожидает несовместимая с жизнью, трагедия выволочки, полная черноты отчаяния. А его мама называет эту, суицидально склоняющую казнь, просто «пропесочила на будущее».
Во сне переживания именно такие – безмерно глобальные по беде, ужасу и провалу отчаяния.
Если бы ночью не появлялся ребенок, то не было бы и того накала переживаний, который существует во сне – взрослая психика уже не умеет так переживать.
Следовательно, если заканчивать эту тему об особенностях ночного сознания и принимать к основе вывод, почему именно данный тип сознания назначен царить в зоне передачи энергии жизни, то следует понять: главное, для чего это делается – вызвать глубокое, непосредственное, живое и достоверное переживание, многократно накрученное в предельных эмоциях по типу детского отношения.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
