Не все дома, или один дома? 05
Обычно это рассказывается утром – «а потом появился мужик с собакой, а он как будто эту собаку когда-то спас где-то на Севере, в тундре, и она там до него ела людей, а он не знал, и думал, что она домашняя, а они, когда летели в самолете домой, то она съела двух детей, и все думали, что дети пропали, их искали и не нашли, мальчика и девочку, родители в самолете уснули, потому что они на Гималаи ходили и очень устали, а дети в гостинице у аниматоров были, они не устали, а она их съела; и эта собака увидела, что здесь, в городе, много людей, а не как на Севере, и она теперь ест по ночам людей, нападает и съедает, а утром как будто она обычная собака, а у этого мужика, когда он был маленьким, у него утонул друг и он теперь не купается в море, боится, что там утопленник, и я понимаю, что мне надо бежать к морю, потому что собака задумала меня съесть; когда я в футбол играл с пацанами во дворе, она с балкона смотрела и меня выбрала, а к воде мужик не пойдет, он воды боится, но он начал засыпать на ходу, потому что собака его усыпляет, когда она на людей нападает, и поводок уже выскальзывает у него, и она смотрит на меня, и я вижу, что у него в кармане обложка книги, в которой написано про завод, он сам эту книжку написал по воспоминаниям ветеранов, и надо бежать туда на завод, на второй этаж, потому что на первом этаже когда-то мой одноклассник рассказывал, что там спрятаться негде, потому что он туда ходил с братом по выходным купаться в рабочие раздевалки, чтобы сторожа не видели, а второй этаж когда-то в войну был складом оружия у партизан, они поезда взрывали, и я эту книжку читал года три назад и помню схему, где лежат ключи от комнат с автоматами» и т.д.
И это еще ничего не произошло – просто появился во сне человек с собакой, а ночной разум сразу всё это уже знает заранее.
Это, может быть, и бесполезный навык, но это навык, который мы теряем днем. Потому что днем – у нас сознание дневного человека. Без этого дара.
И вообще – вопрос вопросов: видим ли мы во сне реальных людей, или это только воображаемые люди? Существуют ли эти люди где-то реально? Или они живут только в моих снах? Но при любом из ответов – ничто из моих дневных способностей не способно создавать столь многочисленную галерею настолько живых, не схематических, людей.
Если эти люди действительно где-то существуют, то только дотелесный разум может обладать данным запасом знаний. А если эти люди реально нигде не существуют, то дотелесный разум их создает своими силами, на что в дневном состоянии я полностью не способен – никто не может создавать столь точные образы людей из ничего. К этому всегда нужна практическая основа. Даже великие художники писали персонажей массовых картин с эскизов настоящих прототипов.
Но главное то, что в ночном поведении проявляется типичная особенности дотелесного разума – невероятно мощный инструмент, работающий не по прихоти сердца, а с неумолимой результативностью поршня, который бьет слепо-постоянно по роду собственного устройства. Не может по-другому.
Поэтому, находясь во власти этого разума, мы во сне всегда объяты какой-то принудительной необходимостью действовать в эпицентре событий. Человек во сне никогда не теснится в ложе приглашенных, не пытается затеряться в толпе зрителей, он всегда выбегает на сцену, и, бог знает из чего, хлопочет там больше всех остальных, потому что в нём раздается этот кипучий зов борца, не позволяющий ему отсидеться или убежать.
И, казалось бы, если ночным сознанием рулит инструментальный разум, то – откуда у инструмента страстное желание к действию?
Понятие о необходимости к действию еще можно было бы объяснить тем же самым механизмом внимания – на что направляется внимание текущей личности, то и становится автоматическим приказом для дотелесного аппарата сознания. Но ночью разум текущей личности спит...
А тогда должно спать и внимание этой личности. Откуда же берется вот эта повелительная необходимость у аппаратного разума бросаться в бой не по механическим навыкам, а с действительно пылким жаром? Он ведь не должен иметь никакой цели, как не имеет никакой цели спящая личность.
А он так и делает – бросается безо всякой цели.
Говоря о типе ночного желания, следует сразу же отметить, что данное желание находится в тесных границах собственного брожения, и весь разгул страстей ночного человека не имеет никакого целевого направления. Всё варится как в закрытой кастрюле.
Ночное желание – это желание ни о чем конкретном, это желание без изначального посыла и без конечного стимула. Оно навязано психике в качестве постоянно молотящего двигателя, момент включения которого мы не наблюдаем – не видим исходной причины и момента зарождения. Это желание есть всегда. Это чайник, который только кипит, но никогда не вскипает и не выкипает.
Желание, которым руководствуется человек во сне – это предмет очень дивный, потому что любое дневное желание имеет определенную крутизну нарастания, а потом так же круто падает. В снах же мы не видим ни зарождения желания, ни его угасания. В снах мы живем в каком-то максимально пиковом устремлении кидаться, сколько дозволяют силы, на всё вокруг безо всякой амплитуды устремлений. Застывшее, приклинившее крещендо. Пик наблюдается, а никакой амплитуды нет. Но так не должно быть, если это относится к эмоции любого порядка.
|