Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Оберните мне с собой 04
В таком случае мы должны назвать отдыхом хирургическую операцию на сердце. Или любую другую хирургическую операцию.
А у нас язык поворачивается назвать это «отдыхом» только потому, что наша психика кидается на блестящее – что первым видит, то и хватает. Она ничего не знает о том ночном существе, которое трудно налаживает и саму эту психику, и, связанное с нею, тело. И поэтому считает приоритетным только собственные переживания линейного порядка на этапе бодрствования.
Так ведь нам для этого и дан наш разум, чтобы потрясти психику новым знанием и привести её в правильное чувство.
Мы, ведь, к этому готовились, не так ли?
Тем более, что сухая научная статистика показывает – когда человек спит, а тело бездействует, его мозг работает активнее, чем в бодрствующем режиме. Если бы не это, шокирующее в свое время, достижение научного знания, то мы бы об этом никогда даже не догадались, потому что мы ничего не знаем о том, что происходит во сне с нашим ночным человеком.
Но теперь-то мы уже знаем, и, давайте, хотя бы теперь, задумаемся – если во сне мозг работает несравнимо активнее, чем в бодрствовании, то, когда он отдыхает?
Разве ответ не очевиден? И разве наша психика не должна признать эту очевидность, несмотря на всю её (очевидности) странность?
А отсюда, давайте задумаемся, когда именно и в какой час с человеком происходит главное – когда он спит, или, когда он бодрствует?
Разве ответ не так же очевиден? Психике сложно это сейчас принять, потому что она считает, что в мире вообще главное – это она сама и её беспутная жизнь. Именно для неё мир и существует, не так ли? И человек приходит в мир не для того, чтобы ночью спать, а для того, чтобы искрить днём. Но разум же должен понимать разницу между первичным и вторичным? Первичное всегда главнее. А ночное бытие – первично.
А тогда, давайте интерпретируем этот тезис по-иному – если первичным выступает ночное бытие, то и ночной человек первичен дневному. Потому что без ночного человека не будет никакого дневного человека.
А тогда еще дальше – если, нечто Настоящее заряжает ночного человека во сне, то в ночном человеке есть структура, родственная Настоящему. А если дневной человек, наоборот, энергию жизни только транжирит, то в нём совсем нет ничего от Настоящего.
Похоже, этот сдвоенный вывод несколько рушит привычную философию жизни, но если следовать правоте ситуации, то нам лишь обманно представляется, что дневной человек – это значимый и настоящий, а ночной – это временный и ненастоящий. Это – ложное представление. На самом деле – всё наоборот.
А если всё наоборот, то нам следует в нашем понимании всё перевернуть.
Обернуть другой стороной и отбросить космологические притязания дневной психики, потому что она – явно не от природы Настоящего. Нам следует более приглядеться к тому провалу сознания, в составе которого мы обретаем какие-то черты Настоящего. К периоду сна.
Там, где сон, там и есть что-то от Настоящего. И больше Настоящего нет нигде, ни в одном, из видимых нами, миров, как мы убедились на подходе к этой главе. Мы заглянули во все уголки видимого и знаемого мира как вовне себя, так и внутри себя, и нигде ничего Настоящего не нашли.
Только где-то во сне.
И тогда мы должны потихонечку склонять собственную психику к простому выводу, что
Если днем я живу в системе ненастоящего мира, обладаю ненастоящим знанием о нём, сам нахожусь в режиме ненастоящего, вторичного бытия и ничего не помню о своём настоящем состоянии во время сна, то – кто я днём?
Кто у нас в легендах и сказаниях живет периодами чужой, ненастоящей жизни, во время которой одержимо ведет бурную деятельность и не помнит, кто он такой на самом деле в своём настоящем облике? Мы ведь все знаем, как это называется.
Правильно – оборотень.
Так что, если посмотреть на вещи в том виде, в каком они действительно существуют, то и я, пишущий сейчас, и каждый читающий – буйные оборотни своего ночного человека.
Потому что наша настоящая жизнь от нас закрыта и находится там, где мы спим.
А наша ненастоящая жизнь находится здесь, где мы отрывками бодрствуем.
Трудность принятия этого для психики кроется лишь в том, что сон – это пустота, скрытая от нашего сознания, а бодрствование – это явь, данная нашему созерцанию. А психика устроена так, что всё явное ей кажется реальным, а всё скрытое – нереальным.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
