Аристотель «Метафизика» (выборочные места) 25
|
Далее, у тех вещей, которые имеют нечто предшествующее и нечто последующее, сказываемое о них не может быть чем-либо помимо них самих; например, если первое из чисел – двойка, то не может быть Числа помимо видов чисел; и подобным же образом не будет Фигуры помимо видов фигур. А если у них роды не существуют помимо видов, то тем более у других: ведь кажется, что больше всего у них существуют роды. Что же касается единичных вещей, то не бывает одна из них первее другой. Далее, там, где одно лучше, другое хуже, лучшее всегда первее. Поэтому и для таких вещей нет никакого рода, [помимо видов].
|
Далее, если посмотреть на часто встречающиеся общности вещей, которые образуют связанный ряд предшествующих и последующих членов целого (например, цифровой ряд, или группа геометрических объектов, собранных по какому-то смыслу в единое множество), то определение их общего рода не может содержать в себе ничего, кроме их же фактического состава; например, если первое из чисел ряда двойка, то не может быть никакого рода «Число», объединяющего этот ряд чисел, чтобы он содержал в себе что-то помимо видов чисел этого же ряда – т.е. в составе этого рода никогда не будет того, что есть среди чисел до двойки; подобным же образом, никогда не будет такого общего рода, как «Фигура», в котором содержалось бы что-то, помимо конкретных видов фигур, в него входящих. Ну, а если даже у таких вещей, объединенных во что-то единое, роды не существуют помимо своих видов, то у других вещей тем более не будет родов, которые банально не представляли бы собой просто перечня входящих в них видов. Так что, если связанные множества, которые больше всего производят впечатление, что в них главное – это род, показывают, что даже у них это не так, то и ничто другое из серии общих родов не может стать началом чему-то еще, кроме как самим себе же. Что же касается разрозненных единичных вещей, не связанных в родовую иерархию единого ряда, то среди этих разрозненных вещей ни одна не первее другой, и поэтому род не образуется – ему не от чего оттолкнуться: есть лишь отдельные виды. Далее, в тех множествах, где одно лучше, а другое хуже, лучшее, естественно, всегда должно считаться как первое в роду. Однако именно поэтому и для таких вещей тоже нет никакого рода, а есть только разрозненные виды, ибо родовая иерархия у них не образуется – одно первее другого, потому что лучше его, но само оно хуже и вторичнее чего-то третьего, которое первее уже ему, а то, что хуже него, само лучше чего-то и т.д., и, таким образом, в отсутствии системообразующих родов, элементами подобных множеств выступают единичные виды.
|
|
В силу этого сказываемое о единичном скорее представляется началами, нежели роды. Но с другой стороны, в каком смысле считать это началами, сказать нелегко. Действительно, начало и причина должны быть вне тех вещей, начало которых они есть, т. е. быть в состоянии существовать отдельно от них. А на каком же еще основании можно было бы признать для чего-то подобного существование вне единичной вещи, если не на том, что оно сказывается как общее и обо всем? Но если именно на этом основании, то скорее следует признавать началами более общее; так что началами были бы первые роды.
|
А раз так, то началами следует считать скорее единичное, а не то, чем являются общие роды. Но, с другой стороны, в каком смысле считать именно единичное началами, сказать нелегко. Ведь любое начало и любая причина должны быть вне тех вещей, которым они дают начало, то есть они должны быть в состоянии существовать до этих вещей каким-то своим отдельным существованием, не связанным с существованием этих вещей. Но на каком же основании можно предположить подобное существование какого-то начала до того, пока оно не произвело конкретную вещь, как только не на том, что это начало – есть начало и причина чего-то настолько общего и не конкретного, что относится сразу ко всему, но ни к чему в отдельности? Ведь, если данное начало ничего пока еще не производит, то только потому, что оно относится к какому-то общему и не конкретному концепту типа «нечто вообще про всё», так как любое начало не может произвести только одно – нечто размытое и не конкретное в своей индивидуальности. И только в этом состоянии начало может существовать отдельно от конкретных единичных вещей. А как только начало примет конкретное основание для конкретной единичной вещи, оно сразу же осуществит её бытие и далее сможет существовать только в этой конкретной единичной вещи. И получается, что началом может быть только нечто, наиболее общее, ибо только наиболее общее может существовать до конкретных вещей, началом которых когда-нибудь станет; и, таким образом, у нас опять получается, что началами должны быть общие роды.
|
|
