Аристотель «Метафизика» (выборочные места) 18
МЕТАФИЗИКА. КНИГА ПЕРВАЯ (А). ГЛАВА 10.
|
Уже из ранее сказанного ясно, что все философы ищут, по-видимому, те причины, которые обозначены нами в сочинении о природе и что помимо этих причин мы не могли бы указать ни одной. Но делают они это нечетко. И хотя в некотором смысле все эти причины раньше указаны, однако в некотором смысле отнюдь нет. Ибо похоже на лепет то, что говорит обо всем прежняя философия, поскольку она была молода и при своем начале. Ведь даже Эмпедокл говорит, что кость существует через соотношение, а это у него суть ее бытия и сущность ее. Но подобным же образом должны быть таким соотношением и плоть, и всякая другая вещь, или же никакая вещь. Ибо через соотношение должны существовать и плоть, и кость, и всякая другая вещь, а не через материю, о которой говорит Эмпедокл, — через огонь, землю, воду и воздух. Но с этим он необходимо бы согласился, если бы так стал говорить кто-то другой, сам же он этого отчетливо не утверждал.
|
Итак, из всего выше сказанного ясно, что все философы интуитивно ищут одни и те же причины, и выше этого перечня трудно предположить что-то другое. Но делают они это нечетко. И поэтому получается, что, в каком-то смысле, все причины ими одновременно и были названы и не были названы, ибо они к ним вплотную подошли, но не раскрыли. Потому что всё, что говорит прежняя философия, похоже на детский лепет в силу ее детского периода. Простой пример этому можно наблюдать у Эмпедокла, который верно указывает, что кость существует как соотношение входящих в ее состав элементов, и именно это соотношение элементов есть ее суть бытия и ее сущность, но при этом продолжает понимать в качестве причин этой кости не это нематериальное соотношение элементов, а сами материальные элементы. А ведь он был буквально рядом, чтобы понять, что соотношением элементов должна быть по своей сути не только кость, но и плоть, и вообще всякая другая вещь вообще, или никакая вещь вообще – чем кость лучше других? Ибо, если любая вещь есть некое соотношение своих элементов, то причиной существования и плоти, и кости и всякой другой вещи, становится именно вот это некое формообразующее соотношение элементов, а не сама материя, на которую указывает Эмпедокл, озвучивая одни и те же элементы у плоти и у кости – огонь, землю, воду и воздух. То есть причина существования формы вещей – не в материи, которая в разных вещах одна и та же, а в некоем более первом причинном факторе – в соотношении. Если бы это ему сказал кто-то другой, то он бы согласился, но сам он этого отчетливо сформулировать не смог.
|
МЕТАФИЗИКА. КНИГА ВТОРАЯ (А). ГЛАВА 2.
|
Ясно во всяком случае, что имеется некоторое начало и что причины существующего не беспредельны – ни в смысле беспредельного ряда, ни по виду. В самом деле, не может одно возникать из другого как из материи беспредельно, например: плоть из земли, земля из воздуха, воздух из огня, и так безостановочно; точно так же и то, откуда начало движения, не составляет беспредельного ряда, например так, что человек приведен в движение воздухом, воздух – солнцем, солнце – враждой, и так далее без конца. Подобным же образом и цель не может идти в бесконечность – хождение ради здоровья, здоровье ради счастья, счастье ради чего-то еще, и так беспрестанно одно ради другого. И точно так же дело обстоит и с сутью бытия вещи. Ибо в отношении средних [звеньев], вне которых имеется что-то последнее и что-то предшествующее, предшествующее необходимо должно быть причиной последующего. Если нам надо сказать, что из этих трех есть причина, то мы укажем первое, во всяком случае не последнее, ибо то, что в конце, ни для чего не есть причина; но и не среднее, ибо оно причина только одного (при этом не имеет никакого значения, будет ли одно среднее или больше, бесконечное ли множество средних [звеньев] или конечное). У беспредельного в этом смысле и у беспредельного вообще все части одинаково средние, вплоть до ныне рассматриваемой; так что если нет ничего первого, то вообще нет никакой причины.
|
Ясно, во всяком случае, одно – что у существующего имеется некое конкретное начало, и что причины наличия существующего не беспредельны ни в смысле бесконечности ряда самих причин, ни в смысле беспредельности видов этих причин. В самом деле, несолидно выглядела бы концепция возникновения объектов мира, где одно из другого возникало бы по случайно-бесконечному ряду разных материальных начал: плоть возникла из земли, а земля?; а земля возникла из воздуха; а воздух, откуда взялся?; а воздух появился из огня, и т.д. беспочвенно и безостановочно; то же самое и с причиной движения в мире – не может она при серьезном подходе рассасываться в бесконечном ряду частных производящих причин, которые дают поверхностные объяснения происходящего, наподобие того, что человек приведен в движение ветром, а сам ветер, как движение воздуха, произведен солнцем, а солнце, если слушать, например, Эмпедокла – Враждой, и так далее без конца и без смысла. Точно так же не может теряться в бесконечности и цель чего-то происходящего: цель ходьбы – здоровье, а цель здоровья – счастье, а цель счастья – еще что-то, и т.д. беспрестанно одно ради другого, лишь бы не останавливаться. Аналогично дело обстоит и с сутью бытия вещи – у сути бытия вещи должна быть своя коренная причина. Ибо, даже если впадать в искушение бесконечностью цепи причин, то всё равно следует понимать, что относительно средних звеньев в такой цепи есть что-то более раннее и что-то более позднее, и в этом явном порядке причин что-то предшествующее необходимо должно быть причиной последующего. Если нам, например, надо определить, какая именно из трех причин в цепи причин является коренной причиной – средняя, предшествующая или последующая, то мы укажем на ту, которая первая по времени, а не на ту, которая в конце, ибо то, что в конце, вообще не может быть причиной ни для чего в этой троице; и точно так же мы в этом выборе не укажем и на среднюю причину, как на причину всей цепи событий, ибо средняя причина суть причина только одного, следующего следом за ней, и средняя причина не может быть коренной причиной всей цепи причин (при этом не имеет никакого значения, будет это среднее звено единичным событием или неким их множеством, и даже, будет ли это множество конечным или бесконечным). И получается, что, если принимать концепцию бесконечного ряда причин, то у такого бесконечного ряда нет первого члена, ибо этот ряд бесконечен в начале; и нет у этого ряда последнего члена, ибо ряд бесконечен в конце; а тогда абсолютно всё в этом ряду – средние части, вплоть до сиюминутной причины, и каждую из причин, какую ни возьми, следует считать средней; так что если в составе производящих причин нет ничего первого, а есть только среднее, то коренной причины вообще нет.
|
|
